Готовясь к походу, предлагаю познакомиться с еще одной статьей Шатух Олега Ивановича.
Олег ШАТУХ писал(а):Служилые Боровской слободы
Жителям Донбасса не раз приходилось слышать всякие правды и неправды о иаселения родного края. Однако если события тысячелетней давности волнуют немногих, то история колонизации Дикого или Старого поля привлекает внимание не только любителей истории, но и политиков.
В угоду панукраинистам, замечающих в истории края лишь запорожский след, некоторые краеведы не хотят замечать на древних картах городки донских казаков. А ведь они, пионеры освоения донецкого края, появились в Подонцовье ещё в 40-х годах XVII века, когда после покорения турецкого Азова сблизились с Москвой и взяли на себя дополнительные функции по охране неспокойной границы с татарами, контролировавшими степь от Крыма до Северского Донца.
На картах XV-XVI веков территория нынешнего Донбасса от Азовского моря до Северского Донца относилась к Малой Татарии, входившей в состав Крымского ханства. Здесь, на бескрайних степных просторах, находились кочевья крымских татар и близких к ним ногайцев. При этом можно было проехать сотни вёрст и не встретить ни одной души.
Степь весной покрывалась молодой зелёной травой, а летом выгорала до самой почвы. Леса, луга и долины были только там, где текли степные речки. К концу лета многие из них пересыхали, обнажая покрытое сухой грязью русло. Передвигаться по густой, высокой траве было нелегко, зато дикие звери чувствовали себя вольготно: водились здесь дикие лошади-тарпаны, мигрировали огромные стада степных антилоп-сайгаков. По скрытым степным шляхам время от времени мчались на Русь отряды татарской и ногайской конницы, целью которых были грабёж незащищённых селений и захват пленных.
Крым, отгороженный от Руси Дикой степью, долго оставался недоступным для русских и поляков, также страдавших от татарских набегов. Зимой серьёзным препятствием были морозы, вьюги, бездорожье и стаи голодных волков. Летом зной и отсутствие воды часто не позволяли дойти до Крыма. Поэтому войску, задумавшему поход, пришлось бы везти с собой не только провиант и корм для коней, но также и воду, и дрова. К тому же, узнав о приближении русских, татары поджигали сухую степную траву, а южный ветер гнал огонь навстречу наступающим. И ничего не оставалось как отступать или укрываться от степного пожара.
Но всё же были храбрецы, донские казаки, знавшие степь не хуже татар и умевшие не только предупреждать опасность, но и внезапно нападать на отряды кочевников и их селения. Разъезды казаков контролировали передвижение татар по скрытым степью дорогам, называемым сакмами. Одна из них, так называемая Кальмиусская сакма, начиналась у истоков реки Кальмиус и шла в направлении Северского Донца, пересекая его близ устья речки Боровая. Другая сакма, Новокальмиусская, пересекала Донец близ устья Айдара. Донцы, как и станичные казаки, посылаемые русским правительством, знали не только пути татар, но и оповещали о их передвижениях. Особый дозор несли казаки у переправ или перевозов, рядом с которыми, как правило, и возникали их укреплённые городки.
Появление казаков в Подонцовье относят примерно к средине XVII века, после взятия донцами турецкой крепости Азов и создания военно-политического союза с Россией. В то время Россия, заинтересованная в укреплении границы с Турцией и Крымским ханством, оказала донцам экономическую поддержку в основании на левом лесистом берегу Донца укреплённых городков, обычно скрытых лесом и имевших непосредственный выход к реке.
Городки эти окружались земляными или бревенчатыми стенами, валом и рвом. Над стенами, если они были деревянными, возвышались башни, а если земляными, то имелась наблюдательная вышка. Казаки жили в куренях в виде изб, хат или землянок. В центральной части городка находились станичная изба и церковь. Для обороны имелись пушки, а для походов по рекам - лодки и даже струги.
По рекам казаки и именовались: на Донце жили донецкие казаки, на Осколе — оскольские. А все русскоязычные казаки, жившие на реках бассейна Дона, назывались донскими казаками или донцами.
Донские казаки, субэтнос русского народа, были православными, хотя кроме славянской крови в жилах их текла и кровь многих степных, кавказских народов и греков. Различали казаков и по месту жительства. Те, что жили в низовьях Дона, считались «низовыми», а на его притоках и на Дону выше Раздор - «верховыми». Была между ними и некая разница в характере и во внешности. Так, у «верховых» больше проявлялся этнический тип великороссов, оказавшихся на Дону и его притоках после разорений Рязанского княжества, Новгорода и Вятки.
Позже бежали сюда служилые, опальные бояре, дворяне и дети боярские. Одних приводило нежелавшие служить русским царям, другие желали вольной и богатой приключениями жизни.
Принимали донцы и беглых из числа крепостных и холопов, но в допетровский период их было не так уж и много. При этом имел силу старый закон казаков «С Дону выдачи нет», который способствовал постоянному пополнению Донской вольницы.
При этом казаками могли стать не только православные, но и принявшие православие. Именно поэтому были среди донцов и крещённые татары, калмыки и ногайцы. Встречались также поляки и западные европейцы, занесённые волею судьбы на земли войска Донского и ставшие православными.
Жили в донецких городках и казаки, пришедшие с Днепра, Малой Руси, а также староверы, бежавшие сюда после церковной реформы патриарха Никона. Да и как было не принять гонимых единоверцев, если и сами донцы долго держались «старой веры» и не брили бород даже при Петре I.
В целом на Донце, как и на всём Дону, казачья вольница представляла собой военно-религиозное братство, управляемое казачьим парламентом – Кругом, во главе которого стояли избранный на год войсковой атаман и его помощники - есаулы.
Столицей вВойска Донского изначально был городок Монастырский, но после уничтожения его татарами, столицей стал Черкасский городок, названный так из-за проживания в нём черкассов – предков нынешних этнических украинцев. Их, черкассов, как и запорожцев, донцы считали своими братьями и вместе с ними, под предлогом освобождения из неволи православных христиан, ходили на стругах и чайках на улусы татар и города турок.
Случалось, что эти походы были удачными, и казаки добывали много «зипунов», оружия и всяких трофеев, а пленных и угнанных в рабство казаки освобождали, разрешая даже остаться у себя, на Дону.
Впрочем, и сами казаки, с целью выкупа и обмена, брали в полон турок, татар и прочих «басурман». Иногда привозили донцы полонянок, называемых «ясырками», и из-за недостатка природных казачек брали их в жёны, предварительно покрестив. Если вначале женатых казаков было немного, то с ростом числа городков и улучшением материального положения семейных становилось всё больше.
В 1570 году Войско Донское стало, по сути, государством, которое признавала Россия и считала своим союзником в борьбе с Турцией. При этом станицы, посылаемые в Москву за вознаграждением за службу, принимались посольским приказом наравне с иностранными европейскими посольствами. А границы земель войска Донского чётко определялись на картах России XVII века, в частности на напечатанных в 1696-м и 1699 году в Амстердаме.
Западная часть этих донских земель представляла собой территориальные угодья донецких казаков, так называемые называемые юрты (ударение над «ы») и соответствующие им городки, самыми древними из которых были Айдарской, Боровской и Луган. Появление их некоторые историки, в частности церковный историк Филарет (Гумилевский), относят к 1640(42) году. Другие, как например В. И. Подов, ссылаясь на документы со слов современников Петра I, полагают, что они появились позже, в 1677 г. Кроме названных городков были и другие. Среди них - Теплинской, Трехизбенской, Краснянской, Кабаний, Сухоревской и Бахмутской. Самые верхние из городков Маяцкой и Тор часто горели и в конце концов отпали от войска Донского ещё до пожара Булавинского восстания 1707-1708 годов. Из Трехизбенского городка был родом Кондратий Булавин, поднявший вначале восстание солеваров, а потом всколыхнувший весь Дон и Юг России.
Восстание было жестоко подавлено, Дон - покорён Петром I, бунтовавшие верховые городки, в том числе донецкие кроме Лугана, не поддержавшего повстанцев, были уничтожены слободскими казаками и карателями, возглавляемыми князем Василием Долгоруковым. И всё же, на пепелищах возродились городки в виде слобод, сохранивших преждние имена юртов, но уже заселённых служилыми.Так появились слободы: Боровская, Новоайдарская, Староайдарская, Трехизбенская, Краснянская, Сухоревская. А на месте Новоборовского городка на Боровой, возникла слобода Боровенька. В составе войска Донского сохранился лишь Луган, став станицей Луганской, сохранившей своё имя и историю до наших дней.
О составе служилых в этих слободах свидетельствует уникальный документ, хранящийся в фонде № 1802 Государственного Архива Украины, озаглавленный «ТОI ЖЕ БАХЪМУЦКОI ПРАВИНЦЫИ БОРОВСКОI СЛОБОДЫ ЖИТЕЛЕI РАЗНЫХ СЛУЖЕБЪ». Непростое прочтение этого документа, написанного скорописью начала XVIII века, позволило автору этих строк ознакомиться с подворным составом мужского населения Боровской слободы по службам и сделать объктивный вывод относительно особенности заселения слободы.
Следует отметить, что из населявших слободу, в которой насчитывалось 92 двора, более 90% были городовыми казаками, о которых известно, что происходили они от донских казаков, служивших по набору гарнизонную и станичную службу в пограничных городах России. Кроме них здесь же значатся служилые казачьей и станичной, а также стрелецкой, солдатской, рейтарской и пушкарской служеб. Жили в слободе и служилые «из поповых детей», волостные и монастырские крестьяне. Во многих дворах записаны и наёмные работники с казачьими и великоросскими прозвища, характерными для Белгородчины и Подонья. Не исключено, что среди них могли быть казаки и их потомки, пережившие Булавинское восстание. Учитывая указанный возраст жителей и сопоставляя его с их же возрастом в ревизии 1763 года, удалось определить год создания документа – 1717-й. Но есть в списке слободы и «исторические фамилии», среди которых Шеховские, Одоевские, Аненковы, Пушкины и другие, созвучные самым знатным родам России, обедневшие потомки которых, боярские дети, ничем не отличались от служилых людей.
Как бы то ни было, служилые вновь образовавшейся Боровской слободы находились в этом звании недолго. Начиная с 20-х годов XVIII века по 1835 год включительно, жители Боровской слободы, как и вышеназванных слобод, значатся уже как однодворцы – промежуточное сословие между дворянами и крестьянами.
Происходили они, как пишут историки XVIII-XIX веков, из служилых, в том числе из боярских детей. Их слободы возникали на пограничных землях, в местах, не охраняемых казаками. Иногда однодворцев рассматривают как мелкопоместных дворян, которые, подобно самим дворянам, пользовались некоторыми привилегиями, в частности могли продвигаться по военной службе и благодаря ей переходить в дворянство. Более того, однодворцы имели даже право владеть крепостными, но при этом часто были настолько бедны, что сами пахали землю. Тем не менее, крестьянами они себя не считали, жили, как и служилые, слободами, а взимаемый с них налог шёл на содержание ландмилиции и драгунских полков, в личный состав которых однодворцы чаще всего определялись на службу.
Запорожцы, будучи союзниками донцов, вплоть до Булавинского восстания не радели за присоединение Дикого Поля к Московскому государству. Они очень ценили свою волю и долго держались самостоятельно, руководствуясь исключительно собственными интересами. Ради этого, случалось, что выступали даже в качестве союзников татар, поляков и днепровских казаков, часто поддерживавших интересы Москвы. Но воевать с татарами, чтобы присоединить Поле к землям Московского царства, запорожцы не хотели, ибо, в отличие от донцов, стать подданными царя не спешили.
Правда, был в истории Поля ещё и период существования некоего плацдарма запорожцев на берегу Азовского моря - крепость Домаха. Основанная в 1611 году вначале она являлась центром обширной Кальмиусской слободы, а позже - Кальмиусской паланки в составе Запорожской Сечи - самой крупной по территории и наименьшей по числу оседлого населения.
Домаха обеспечивала защиту зимовников, промыслов и путей сообщения от нападений крымских татар. Предполагают также, что крепость на Кальмиусе являлась удобным местом для объединения запорожских и донских казаков в период совместных походов против общих врагов. Не исключено и то, что именно соседство Домахи с землями союзного запорожцам войска Донского было гарантией существования её как форпоста в борьбе с турками и татарами.
Лишь по мере ослабления Крыма граница перемещалась от правого берега Северского Донца в сторону Азовского моря. И как свидетельство российской государственной геополитики в колонизации Дикого Поля - карта 1750 года с уже многочисленными зимовниками запорожцев по степным речкам правого берега бассейна Северского Донца. Здесь же показаны и границы России с Крымским ханством: одна 1714 года, другая 1741 года.
Имена самых древних из городков Боровского, Айдарского, Луганского и других, как и дошедшие до нас немногие имена казаков, следует помнить и передавать потомкам, ибо они являются гордостью края, с которого начался Донбасс. И в конце концов покорение Степи исходило от Донца и жителей его - «донцов».
Олег ШАТУХ