Viktor писал(а):И снова встреча с писателем… 11 мая 2011 …презентация книги Юрия Сбитнева: «Тайны родного Слова. Мое прикосновение к «Слову о полку Игореве».На встрече были сам Юрий Николаевич Сбитнев, редактор книги Ольга Гринева…
Владимир Калиниченко – в газете
«Вечерний Донецк» написал статью. Найти ее можно
на стр. 20 в номере от 23.03.2012.
«Слово о полку Игореве» - русское Евангелие»
27 лет назад по решению ЮНЕСКО во всем мире отмечалось 800-летие "Восточнославянской Илиады", бессмертного памятника древнерусской литературы.
С момента выхода в свет первого издания тиражом 1200 экземпляров в 1800 году в Сенатской типографии Москвы о "Слове" было написано и сказано столько, что, кажется, невозможно что-либо добавить. Однако...
Предыстория, без которой этих заметок и не было бы
Весной 2010 года в черниговском издательстве "Троица" появилась книга Юрия Сбитнева "Тайны родного Слова". Она, по-моему, в лучшем смысле "встряхнула" устоявшееся академическое отношение к вопросу: кто был автором гениальной поэмы? За два с лишним века появлялись только уклончивые и осторожные предположения: "Автор был тесно связан с княжеским родом".
Пожалуй, ближе всех к истине оказался академик Д.С. Лихачев, положивший по сути всю жизнь на фундаментальные исследования литературы и культуры Древней Руси. В статье "Размышления об авторе "Слова" он заметил: "Скорее всего, это был "хоть" Игоря". Не поленился полистать "Этимологический словарь" М. Фасмера и прочел толкование: "жена, супруг, любимая, возлюбленный". Вот тебе и "хоть"! Но кто же именно? Впору повторить знаменитое гоголевское: "Молчит Русь, не дает ответа".
Ответ все-таки нашелся! Впрочем, резонно побаиваюсь, содружество академиков и "примкнувших к ним" будет высокомерно и долго замалчивать это событие. Как, скажем, в свое время Сообщество ученых Европы по истории древней Месопотамии проигнорировало гениальную расшифровку клинописи, сделанную скромным помощником учителя гимназии из германского Геттингена Георгом Фридрихом Гротефендом еще в начале XIX века, но получившую гласность только в 1893 году... через сорок лет после его смерти.
Юрий Николаевич Сбитнев (именно его определение вынес в заглавие заметок) известный писатель, автор очерков, повестей и романов, по собственному признанию "полвека писал одно сочинение - по "Слову". Бережно, неутомимо и чутко искал он по всей стране в местных наречиях ключи к разгадке "темных и туманных мест" в поэме. Ведь написана она, по отзыву современника Пушкина, известного филолога Н.Ф. Грамматина, "самым древним простонародным языком".
Уместно упомянуть, вырос Сбитнев в подмосковном селе Лопасне, где издавна обособленно жили выходцы из земель новгород-северских и черниговских, сохранивших не только обычаи, но и особенности языка древнерусской Троицы: пели белорусские и украинские песни, а в обиходной речи привычно употребляли русские выражения, не всегда понятные молодым, но завораживающие емким смыслом и образностью. Там ему, пятилетнему, мама читала певучие стихи о давних сражениях, а отец помогал склеивать картонные фигурки воинов из набора детской настольной игры "Битва князя Игоря с половцами".
Незабываемая встреча с великой поэзией произошла в первый послевоенный год, когда восьмиклассникам лопасненской сельской школы учитель литературы Николай Иванович Бизянихин, недавний фронтовик, прочел магически напевное: "Не лепо ли ны бяшето, братие, начати старыми словесы трудных повестий о полку Игореве...". Ученики слушали, раскрыв рты. Многие слова были незнакомы, но что-то заставляло подчиниться размеренному ритму, и была в том какая-то тайна. Спустя несколько недель Юра Сбитнев написал первое сочинение "О чем хочу рассказать, прочитав "Слово", еще не зная, конечно, что будет продолжать рассказывать о том же в течение многих-многих лет творческих исканий...
Ему повезло - и с родителями, и с талантливым энтузиастом словесности - учителем, и с тем, что подростком приобщился к могучей Поэзии родной земли. Он немного старше меня, но разными были судьбы в военное лихолетье. Когда освободили из концлагеря в Австрии, я по-немецки говорил почти так же, как по-русски. Били нас, пацанов славянских, нещадно - за каждое слово на родном языке. Онемечивали. Омертвечивали неокрепшие души, чтобы "Русью не пахло!".
Но еще Алексей Толстой проницательно заметил: "Европа ушла в вещь, а Россия - в дух". Уже после университета (хотя нам, журналистам, тогда преподавали и старославянский) "зацепило" меня "Слово" - на всю оставшуюся жизнь. Зерно говорится, лучше позже, чем никогда. За несколько десятилетий в домашней библиотеке собрал немало статей "по теме", встречался и беседовал с Дмитрием Сергеевичем Лихачевым, бережно храню подаренные им книги. Но в такой же мере мне близки неукротимые подвижники из числа так называемых дилетантов, такие, как Юрий Николаевич Сбитнев. То, что он совершил - литературный подвиг, так полагаю. И сделал это без апломба и саморекламы, без выпячивания глубокой и основательной эрудиции - логикой народной мудрости и неизбывной верой: "Язык народа нельзя переписать, а тем более изъять и уничтожить".
Когда узнал, что долгожданные "Тайны родного Слова" вышли в свет, позвонил в Чернигов другу и собрату украинскому поэту Дмитрию Иванову, и он, добрая душа, раздобыл для меня книгу.
В ней, кстати, помещено факсимильное издание той мусин-пушкинской "Ироической песни", написанной старинным русским языком в исходе XII столетия с переложением на употребляемое ныне наречие". Всего 46 страничек текста, а удельная плотность каждого слова... Вспомнилось, как говорили древние греки: "Легче у Геракла отнять боевую палицу, чем у Гомера убрать хоть одну строку ".
Подлинная история - действительность, помноженная на бесконечность
Ворон злой крылами хлещет, кружит,
тьма от половецкой силы вражьей!
Русь моя! Кто путь тебе укажет?
Плачет сердце, плачет, горько тужит.
Виктор Василенко
Доводилось читать переводы поэмы разных авторов, но ни один не помог вытащить из сознания занозу: а зачем князь Игорь отправился в землю половецкую? По легкомыслию, от избытка силы молодецкой? Так ведь не мальчик, зрелый муж, у которого уже полжизни за плечами! Да, как явствует из текста, перед походом он "напряг ум крепостию своею", долго и серьезно думал. Тут бы вспомнить еще одно древнерусское значение слова "крепости" - "клятва, присяга". А заодно подчеркнуть: незадолго до этого он отказался участвовать в большом набеге, организованном союзом русских князей, хотя войско собралось немалое, и шансы на удачу с богатыми трофеями были куда выше и надежней.
В те времена боевые вылазки в Степь считались заурядными. Воеводы и князья приумножали личную казну, пополняли хозяйство рабами и скотом. А вот совсем не богатый Игорь не соблазнился! Мало того - пренебрег неблагоприятным знамением: затмением солнца. Что-то свое надумал...
Не потому ли Александр Пушкин в "Замечаниях на "Песнь о полку Игореве" проницательно вопрошал: "Кому пришло бы в голову взять в предмет Песни темный поход неизвестного князя?".
Вот и Юрий Сбитнев размышлял: "...величайшее произведение Средневекового мира посвящено рядовому неудачному военному походу ... Могло бы сие стать объектом для выражения высочайших человеческих чувств, блистательных образов, глубочайшего осмысления национальной истории?". И стал искать подлинную причину. Думаю, никто не может обвинить его в научной недобросовестности. Ход рассуждений строго логичен, обоснован многолетним изучением летописей и родников народного языка. К тому же, "Платон мне друг, но истина дороже".
Ставший каноническим и многократно тиражированный в советские времена перевод "Слова" в прозе, сделанный Д.С. Лихачевым, другие исследования и переложения древнего текста, к сожалению, таили досадные неточности, скажем так, и привели к искажению в оценке личности Олега Святославича, деда князя Игоря, которого Лев Гумилев называл благородным рыцарем нашего Средневековья. Его же представили инициатором раскола Руси и затяжной полосы кровавых междоусобиц. Но Автор "Слова" - при правильном прочтении текста - говорит иное: "Разве Олег смуту ковал и стрелы по земле сеял?". Не "тот ведь Олег", а наречие "разве" с активной и четко выраженной вопросительной интонацией. Корпоративная солидарность ученых на долгие годы "усыпила" истину. Она в том, что именно дед Игоря уже в XI веке выступал против бесконечной вражды за престол в Киеве, против грабительских набегов в Степь, против политики алчного и коварного Святополка, недаром прозванного Окаянным, на темной совести которого убийство родных его братьев Бориса и Глеба...
Вот так даже одно неверно переведенное слово из древнего языка способно внести непоправимую сумятицу в реальные события давно прошедших дней, в репутацию "благородного рыцаря". И "промашек" переводчиков, увы, хватало.
Выступление Ю. Сбитнева в 1985 году в Ярославле на юбилейном заседании, посвященном 800-летию "Слова", с докладом "Языком далеких предков", в котором он вполне корректно предлагал исправить в тексте поэмы неверные толкования, было встречено сидящими в президиуме академиками настороженно. Может, и потому книга "Тайны родного Слова" увидела свет через четверть века и не в Москве - в Чернигове? Скромным тиражом да благодаря бескорыстной помощи русского предпринимателя Ю.А. Левашова.
Ну а что же с вопросом о причине похода Игоря? С юных лет князь любил и почитал память о деде, и внук мечтал вернуть Земле Русской "дедину" - Тьмутороканское княжество, называемое "Тысячью дорог", которым много лет назад владел Олег Святославич. Это место, где Дон впадает в Азовское море, открывало пути для мирной торговли Руси с Востоком, Севером и Югом, партнерских отношений с теми же половцами, другими племенами и народами, кочевавшими в просторах Степи. Примечательно, что в походе с Игорем был его четырнадцатилетний сын Владимир, жених дочери хана Кончака. А в составе семи полков новгород-северского воинства, общей численностью не более восьми тысяч человек, были испрошенные у черниговского князя Ярослава "коуи" - не ратники, а мастеровые люди: землекопы, каменщики, плотники, строители... Ведь в Тьмуторокани, при благополучном исходе, требовалось заново возвести укрепления, обустроить жилища.
Так что причина у Игоря была высокая, скорее державная. Но для этого сначала нужно было пройти через земли воинственных и разно настроенных соседей, чтобы "испить шлемом из синего Дона и преломить копье на границе поля Половецкого". До сих пор в обычаях славян "преломить хлеб" означает гостеприимство. А "преломить копье" - образное приглашение к миру, к прекращению вражды.
Да вот не заладилось, не сложилось... Обернулось поражением и горем великим.
Я, конечно, опустил многие детали и подробности противостояния мнения авторитетов и попытки "человека со стороны" внести свежую струю. Мы - и я, и читатели - не участники научного спора.
Но разве не волнительно, не заманчиво прикоснуться к многовековой тайне? Тем более, речь идет о героическом и трагическом прошлом общей прародины, Киевской Руси, гениально отраженном в бессмертной эпической поэме "Слово о полку Игореве".
Без осознания прошлого не бывает великого будущего
Полагаю, уместно привести небольшой отрывок из книги Юрия Сбитнева. Вот он: "...прикоснувшись к "многопудию" русского летописания, был поражен, что из сотен тысяч страниц на современное наше наречие переведено не более двухсот страниц. При встрече с академиком Лихачевым спросил его об этом. Ответ меня ошеломил… "А кому это надо, кроме нас, чудаков? - и добавил убежденно: - Кроме всего прочего, там очень много лишнего".
Вот уж действительно! При каждом новом правителе "лишнее" выбрасывалось или тщательно ретушировалось. Уже при Владимире Мономахе впервые была переписана древняя наша история, установлен контроль над свободой письменного слова на Руси, утверждает автор "Тайны родного слова". Добавлю, продолжается это до нынешних дней, достаточно заглянуть в учебники истории последнего двадцатилетия. Как в старину, "вещих боянов" прикармливают "от барского стола", "жалуют шубой с царского плеча"...
Потому-то "Слово о полку Игореве", заключает Ю. Сбитнев, свидетельство о подлинной истории и культуре Руси, через века прочитанное потомками не так, как было написано. А ведь еще древние мудрецы - за тысячи лет до нас! - наставляли: "Всегда уважай следы", "Минувшее - зерно, из которого вырастает грядущее".
Сегодня люди, мягко говоря, читают очень мало. Подросткам и молодежи хватает выжимок из интернета. "Взошедшие на престол" не читают вообще, они считают: прибавляют, умножают...
"Слово" - не только о прошлом, оно и предостережение нам, нынешним. Чем забывчивей, невежественней народ, которому достаточно "хлеба и зрелищ", тем сподручней им управлять. Старо, как мир, потому и повторяется.
Вот мы все ближе и ближе к главной тайне. Чтобы ее открыть, Юрий Сбитнев - по буковке! - реконструировал древний текст. Ведь "Слово" было написано в одну сплошную строку, без знаков препинания, без разделения на предложения и слова. Кроме того, в те времена авторы часто засекречивали свое имя в конце произведения в "сфрагиде", скрытой авторской "печати", так, в первом издании 1800 года было указано: "Рекъ Боян и ходына Святославля пестворца старого времени Ярославля Ольгова коганя хоти". Академик Д.С. Лихачев перевел так: "Сказали Боян и Ходына, Святославовы песнотворцы старого времени Ярослава, Олега-князя любимцы".
Ну, во-первых, вместо "пестворца" появилось "песнетворца". А древнее слово "песь" - это все, что имеет человек, вся его бытовая и духовная суть. Во-вторых, "ходына" - жена, которую муж вернул отцу. В народной песне "Златые горы" были такие слова: "А он сказал, стыдясь измены: "Пойди обратно в дом отца! Оставь, Мария, мои стены!" - и проводил меня с крыльца". До сих пор на русском Севере и Дальнем Востоке "ходынами" называют женщин-разведенок. В-третьих, "коганя хоти" - дитя любимое", и почему Ольга стала Олегом? Так что же все-таки дитятко?
Ю. Сбитнев обратился к Ипатьевской летописи и вот что выяснил. В 1167 году Святослав Всеволодович, тогда князь черниговский, выдал свою дочь Болеславу за сына галицкого князя Ярослава - Владимира, тогда девочек отдавали замуж рано. Но это не был брак в привычном понимании, подразумевалось "вхождение в новую семью с правом родного ребенка". Мать будущего мужа становилась наставницей-воспитательницей его будущей жены. Болеславе исполнилось двенадцать лет. Приветливая, смышленая, все схватывающая на лету, она стала любимым ребенком Ольги, жены Ярослава. Как известно, на Руси дочерей и жен называли с добавлением впереди имени князя - Мстиславля, Святославля, Ярославля...
Интересно, что свадебный поезд племянницы сопровождал молодой князь Игорь Святославич, дядя Болеславы, старшее ее всего на четыре года, тогда же в Галиче он нашел себе жену, дочь Ольги и Ярослава. Звали ее Ефросиньей (в "Слове" она та самая Ярославна, которая плачет в Путивле). А в Чернигове Болеслава и Игорь росли, играли, учились вместе. Общим учителем у них был летописец, позднее игумен Киево-Печерской лавры Поликарп. К тому же - им "вся Русь родня!" Болеслава правнучка Владимира Мономаха, Олега Святославича, а Игорь ему внук...
Еще до переезда в Галич дочь Святослава была грамотна, преуспевала в письме и чтении. Стать "пестворцем" имела возможность с отрочества. Отец обладал даром словотворчества, знал былины и сказки. Все это, конечно, впитывалось в детское сознание. А в доме будущего мужа она познавала иноземные обычаи и языки, знакомилась с просвещенным людом Европы. Тут писали книги, хранили редкие летописи, рассказывали легенды.
Ю. Сбитнев лаконичен: "Женщина-летописец на Руси не редкость". Не обладаю достаточными знаниями, чтобы утверждать. Но давайте вспомним: находки новгородских и псковских берестяных грамот свидетельствовали, что знали письмо не только в княжеских теремах. Конечно, там образование было на порядок выше и глубже. Скажем, Анна, дочь Ярослава Мудрого, стала королевой Франции не только потому, что была красива, а брак был выгоден и Европе, и Руси. Еще до "Слова" известны выдающиеся памятники древнерусской письменности: "Киево-Печерский патерик", "Слово о законе и благодати" киевского митрополита Илариона, "Повесть временных лет" монахов Нестора и Сильвестра, "Поучения" Владимира Мономаха...
В одном только Киеве насчитывалось 17 монастырей, они по праву слыли центрами духовности и книжности. А уже к началу XIII века на Руси знали их более полусотни!
Миру внушают, мол, русичи были дики и темны. Варвары. Окстись, Европа! Вспомни щиты славян на воротах Цареграда: это был и совет, и урок - приходить на Русь только с миром. Забывали о том - получали отлуп. Всегда.
Юрием Сбитневым разгадана тайна веков. То, что было неверно прочитано и истолковано, звучит просто и ясно: "Сказала, бояни, ходына Святослава, суть творящая старого времени, Ярославовой Ольги дитя любимое". Да, автором "Слова" была гениальная женщина, звали ее Болеславой, и к моменту написания поэмы было ей 30 лет. Верю, прозревшие потомки поставят ей достойный памятник, скажем, в Чернигове, где она родилась и выросла.
А "ходыной" стала потому, что муж унаследовал, видимо, вены непутевого отца Ярослава, прозванного Осмомыслом (в народном понимании - распутник). Так вот, сойдясь с какой-то попадьей, Владимир отослал Болеславу к отцу в Киев.
Академик Б.А. Рыбаков в монографии "Слово" и его современники" высказал предположение, что "рука Автора" проглядывается в Галицко-Волынской, Киевской и Черниговской Святославовой летописях. Ю. Сбитнев добавляет: "Повесть об убиении Андрея Боголюбского", самая яркая по своим художественным достоинствам... почерком своим во многих местах близка к "Слову".
А ведь Галич, Волынь, Киев, Чернигов, Суздаль - все места связаны с судьбой Болеславы. Многим событиям она была очевидцем.
А главное, как и у Игоря, за Землю Русскую болела у нее душа, потому и находила такие немеркнущие образы, такие пронзительные слова, такие всепонятные чувства.
Сколько интересного осталось за рамками этих заметок! Увы, не рискую что-то добавлять. О великой поэме написано без малого шесть тысяч книг и многое сказано авторитетными литературоведами, историками, поэтами разных стран. А Юрию Сбитневу - земной поклон за великий труд. Впрочем, он сам предупредил: "Впереди новая книга, новые прикосновения и осмысления этой великой Тайны".
Дай-то бог, Юрий Николаевич! "Слово", в самом деле, "в чтении неисчерпаемо".
Владимир КАЛИНИЧЕНКО.
Писатель, лауреат Международной премии имени Владимира Винниченко.